Арланд отнесся к моей просьбе серьезнее, чем я ожидала, и сумел отыскать знакомых, через которых я попала в небольшой магазинчик домашней косметики.

Некоторое время я стояла за прилавком и рассказывала покупателям о всяких кремах, а потом не выдержала, и обратилась к хозяину с предложением своих собственных рецептов. Их взяли, и они разошлись на ура, открыв мне путь к любимому занятию!

Так и пошло из года в год. Арланд пробивал себе карьеру врача, Люциус – конюха, а я в итоге стала чем-то вроде косметолога.

Через пять лет каждый из нас уже неплохо зарабатывал и жил, как коренной землянин. Я, как законная жена Арланда, получила гражданство и даже настоящий паспорт, Люциус же, чтобы защититься от властей, женился на какой-то странной девушке, которую мы с Арландом никогда не видели, но через год развелся с ней, будучи уже полноправным жителем страны кенгуру.

С чародеем мы по-прежнему жили в одном доме, но не в том, который сняли сначала, а уже в своем собственном загородном двухэтажном, с амбаром. Мы держали кур, козу и потом даже двух лошадей… конечно же все потому, что Люциус все-таки научился «печатать» деньги. Иначе мы бы стольких зверей не прокормили: даже одного Кречета содержать было недешево.

Спустя пару лет после того, как все устроилось, мы с Арландом постепенно начали задумываться о собственной семьи, которой у нас в полноценном смысле этого слова еще не было. Мы ходили по врачам, но те лишь пожимали плечами: у нас у обоих все было в порядке, и неизвестно, почему мы не могли завести ребенка.

Не знаю, насколько я была бы счастливее, если бы у меня родился сын или дочь, но без этого мне было как-то пусто. Мне было двадцать семь, Арланду – почти тридцать четыре, и это было мало, очень мало по сравнению с той жизнью, которая нам предстояла. Мы могли жить гораздо дольше, чем обычные люди, но после пятидесяти лет ни я, ни он не сможем иметь детей. Мы останемся вдвоем, среди уходящих и приходящих знакомых, и у нас не будет никого по-настоящему родного. Эти мысли не просто пугали, а ужасали меня. Зачем же жить, раз жизнь пройдет в таком одиночестве?

За месяцем шел месяц, я все чаще задумывалась об этом, и начала чувствовать, что не хочу так. На Земле мне было хорошо, у меня были новые друзья, любимая работа, были увлечения, но это все было не то, чего мне по-настоящему хотелось. Я поняла, что не смогу провести десятки лет в обыденной городской суете, я хотела большего.

Старые знакомые, навсегда оставшиеся в другом мире, все чаще всплывали в моей памяти. Я пыталась связаться с Леопольдом через сны, но у меня не получалось на протяжении всех семи лет. Мысли о том, что я не знаю, как он там, на Скаханне, начинали сильно беспокоить меня.

Однажды утром я интереса ради достала свой нож-ключ и, уйдя на задний двор, разрезала пространство. Мне открывались другие миры, один за одним, стоило руку протянуть – и я могла навсегда уйти и изменить свою жизнь.

Те, кто говорят об ощущении стоящего на краю пропасти, – о желании прыгнуть вниз, – даже представить себе не могут, что такое стоять на краю мира.

С трудом пересилив себя, я не прыгнула в открывшийся портал сразу, мне хватила ума вернуться в дом и найти Арланда, который мог бы выбить из моей головы бредовые мысли.

Но вместо того, чтобы выбивать их, инквизитор, – тогда уже врач с дипломом, – предложил мне собрать наши старые вещи и провести с Люциусом долгий и очень содержательный разговор.

Мы за неделю оборвали все связи, уволились, рассорились с друзьями, покончили со всеми делами. Давно я не чувствовала себя такой воодушевленной, как тогда!

Люциус не стал нас останавливать: он был счастлив остаться один на нашей крошечной ферме. Чародею нравилось на Земле, и он не хотел уходить отсюда, – может, как-нибудь потом, так он сказал. Мы же с Арландом не могли больше сидеть на месте.

Разрезав полотно мира, мы шагнули в первый попавшийся портал вместе с Кречтом, и очутились в новом мире.

Это были степи, заполненные такой живностью, на которую ни у одного фантаста не хватило бы воображения! Разумных мы там так и не нашли, но это, наверное, было к лучшему. Мы провели там несколько месяцев, записывая все увиденное, описывая невиданных животных и растения. Я назвала тот мир Зоопарком.

Затем мы отправились в другой.

Но из второго нам, правда, пришлось уносить ноги, потому что жить там было невозможно: сплошные вулканы, ужасная жара и полное отсутствие жизни и нормального воздуха. Это место получило от нас название Котел Сарабанды.

В третьем мире нас встретила стайка существ, очень похожих на сказочных гномов, только полностью волосатых – эдакие маленькие бурые медвежатки, которые не разговаривали, а чирикали. Они приняли нас за каких-то очень серьезных лиц, потому что испугались Кречета. Крохи прислуживали нам, подносили еду и предоставляли животных для изучения. Иногда даже они приносили нам букеты цветов и что-то очень похожее на мед.

В мире с гномами мы провели около полугода, там нам жилось более чем хорошо – Боги они вообще везде в почете. Но остаться в Медведкове дольше мы не смогли, потому что стало скучно. Когда все животные были описаны и зарисованы, а культура мишуток изучена вплоть до системы имен у детей, мы отправились дальше.

Мы перескакивали из мира в мир, записывая все увиденное.

Особенно меня поразил мир, который я назвала Атлантида.

Всю планету затопило, все живое погибло – осталось лишь два крошечных островка, где ютились последние люди. Мир был наполнен ядами, долго мы там находиться не смогли, но пары недель хватило для того, чтобы закончить дела.

Оказалось, людей сюда закинуло из космоса на корабле, а затопленная планета была населена гигантскими драконами. Один из них взялся охранять людишек от остальных, за что они основали в его честь целую религию.

Живя на острове, люди разделились по стаям – каждая стая работала со своими ядовитыми веществами, создавая все необходимое для жизни из той дряни, которая плавала в отравленной воде. Им приходилось нелегко.

Встретившись с вожаком островитян, – угрюмым белокожим мужиком с бирюзовыми глазами без зрачков, – мы рассказали ему о путешествиях между мирами. Языка мы не знали, но на острове нашелся трехглазый колдун, умеющий читать мысли. Он без труда переводил все, о чем думали мы с Арландом.

Узнав о том, что есть другие миры и что драконы способны путешествовать между ними, вожак воодушевился. Он попросил меня прорезать ход в другой мир, где есть суша, и дать возможность выживающим среди ядов людям спастись из этого опасного места, полного враждебно настроенных гигантских драконов.

Я не знала, безопасно ли пускать их на Землю, – все-таки эти ребята выглядели так, будто лет сто эволюционировали под сильнейшей радиацией, – потому открыла им ход в мир Зоопарк.

Нам с Арландом пришлось остаться, пока все люди не вышли. Живых их оставалось не больше десяти тысяч – не так уж и много, если подумать.

Не все из них хотели уходить, кого-то приходилось заставлять. Поднялось невесть что, едва ли не гражданская война, а потом еще дракон-охранник узнал обо всем и попытался остановить несчастных людей… На счастье мутантов, мы с Арландом уже боролись с подобной ящеркой, и прикончили змея прежде, чем он кому-то навредил. Тем более, магия в этом мире была намного мощнее, чем на Скаханне – она буквально струилась в воздухе, десятикратно усиливая заклинания. Здесь даже самые обычные люди могли без труда развить в себе магические способности.

Когда переселение закончилось, я пожелала мутантам удачи в новом мире.

После такого приключения мы с Арландом чувствовали себя настоящими межмировыми героями! Нам нужен был отдых.

Поразмыслив, мы с решили вернуться на нашу общую родину – в Скаханн. Где-то среди нашей поклажи еще оставалась инквизиторская мантия, мой посох и тубус, документы к котором говорили о том, что я нахожусь под опекой Ордена, – эти вещи постоянно мозолили нам глаза и вызывали приступы чудовищной ностальгии. К тому же, между собой мы иначе и не говорили, как на языке Скаханна.