— Ясно. И что ты тогда от нас хочешь? Чтобы мы уговорили духов или избавили дом от них? — спрашиваю.

— Избавили? Как можно!? Это же наши предки, фамильные призраки! От них нельзя избавляться. Скорее, да, чтобы вы договорились с ними, — кивнул граф. — Ну и сделайте так, чтобы тетя перестала бояться и плохо спать, пусть спокойно проживет последние месяцы.

— Такая работа, с едой и комнатой в поместье, нам подходит, — расплылся в довольной улыбке Дейк. — Мы согласны.

— И еще кое-что… тетя наверняка будет вас использовать, как свои глаза и уши. Если она вдруг начнет спрашивать ваше мнение о наследниках, как незаинтересованных лиц, то замолвите за меня словечко?

— Это мы еще посмотрим, — замечаю. — Мы за деньги умирающих старушек не обманываем!..

— Бэйр, молчи! — зашипев, прикрыл мне рот Дейк. — Кажется, мое собственное поместье становится на пару шагов ближе! Не мешай мне! — закончив шептать, посмотрел на Лорена и заговорил приятным-приятным голосом. — Моя подруга хотела сказать, что все зависит от ваших личностных качеств. Например, умелое обращение со своими деньгами — это очень неплохое качество.

— Ах, это… не беспокойтесь об этом, — улыбнулся граф. — Так я могу считать, что мы заключили сделку? Вы пробудите в поместье, пока тетя не скончается… и пока не огласят завещание.

— По рукам! — кивнул Дейк и пожал графу руку. — Предлагаю выдвигаться завтра, как только проснемся, а сегодня уже поздно, пора спать.

— Да, действительно… а спать здесь? Прямо на земле? — удивился граф.

— Дейк, дай ему свой плащ. — зеваю.

— А я на чем спать буду? — возмутился рыцарь.

— На моем плаще со мной.

— Ну смотри, не жалуйся потом на то, что у меня руки не там, где надо… — скорее пообещал, чем предупредил рыцарь.

— Ты тоже потом на ожоги не жалуйся, — киваю, пододвигаясь на плаще.

10. Дороти

Весь следующий день пришелся провести верхом на лошадях.

Было решено, что граф поедет на моем коне, а мы с ведьмой вместе на Черте. Бэйр не могла достаточно хорошо держаться в седле, ей нужен был кто-то, кто будет поддерживать… Этим кем-то, конечно же, стал я. Причем сам я возражений не имел, единственным недовольным оказался конь ведьмы.

Забраться-то мы на него, конечно, забрались, а вот слушаться скотина отказывалась. Черт часто останавливался посреди дороги, пытался встать на дыбы, сворачивал не туда, куда велят, а куда хочет, и это если вообще сворачивал, а не шел прямо в лес… на мясо его надо — пользы больше будет!

Лорен всю дорогу был погружен в свои тяжелые думы, его благородное чело старательно отображало каждую весомую мысль. При этом выражение его лица было таким, как будто он пытается эту самую тяжелую мысль выдавить из себя через задницу. Бэйр тоже не разговаривала, что для нее большая редкость. Бедняга пыталась забыть о боли, но, как видно, только ней и думала, иногда судорожно вздыхая и царапая седло.

Под вечер начался дождь, который постепенно превратился в самую настоящую грозу. То и дело сверкали молнии, а небо содрогалось таким оглушающим грохотом, что я невольно вспомнил несколько легенд о конце света.

Удивительно, но в этих невозможных условиях Бэйр умудрилась уснуть прямо в седле. Я усадил вплотную к себе и укрыл своим плащом, чтобы она не промокла: вроде ведьма, а от любого сквозняка она тут же простужается.

— Хэй, Лорен, далеко еще до твоего поместья? — спрашиваю графеныша, стараясь перекричать ветер и гром.

— Пара километров осталась, а что?

— Ведьме совсем плохо, срочно нужен доктор! — решаю немного попугать его для верности.

— Что!? Я знаю короткий путь, но он опасен, там полно разбойников! — перепугался он.

— С ними я как-нибудь управлюсь. Где поворот?

— Скоро, надо будет свернуть налево!..

Разбойников нам так и не встретилось, к сожалению. Я про себя было понадеялся, что они окажутся при деньгах… Но ребята ведь тоже не железные, не могут же они круглыми сутками следить за путниками, тем более в такую жуткую погоду.

До поместья мы добрались тогда, когда гроза медленно, но верно начала превращаться в ураган. Ветер чуть ли не с корнем вырывал одинокие тонкие деревья, дождь лил, не прекращаясь, вода аж под плащи заливалась… Не знаю, на сколько бы хватило моего терпения, если бы вдали вдруг не показалось огромное здание со светом в немногих окнах.

— Это оно? — спрашиваю нашего спутника.

— Да! Наконец-то! Мечтаю об ужине и горячем вине! — обрадовался Лорен и попытался ускорить шаг Лешего.

Из-за ветра лошади таки не смогли пойти быстрее, до желанного убежища мы ползли медленно.

Когда, наконец, доползли, Лорен еще несколько минут пытался доораться до ключника, некого Гарфела, через запертые ворота. От его воплей даже Бэйр проснулась.

— Мы уже приехали? — сонно спросила у меня ведьма, пытаясь самостоятельно слезть с коня.

— Дай помогу, чучело, — вздохнув, помогаю ей слезть, а потом поддерживаю, чтобы не упала. — Да, мы приехали.

— Есть хочу, помираю…

— Терпи, — усмехаюсь.

— А еще я хочу спать, — зевнула ведьма. — Надеюсь, нас сразу отведут в комнату. Ты сам там разберешься со всеми вопросами?

— Уже за полночь перевалило, вряд ли хозяева станут встречать гостей так, как принято у дворян. Вряд ли к нам вообще будут вопросы.

— О, господин Лорен, вы вернулись! — удивленно крикнул кто-то с фонарем, приближаясь к воротам. Видимо, это тот самый Гарфел, которого так долго звал графеныш. — А я-то думал, кто мог пожаловать в столь поздний час!

— Да, Гарфел, это я. А теперь быстро открывай, у нас раненая, да и устали мы безумно, путешествуя по бездорожью. Давно пора заняться этими дорогами, но тетя все откладывает…

— Кто с вами? Не открою, пока не узнаю, — проворчал слуга.

— Я нашел тех, за кем ездил… Но хватит вопросов! — разозлился Лорен. — Девушка ранена и нуждается в помощи. Вели конюху заняться лошадьми, слугам срочно готовить комнату на двоих и позови туда доктора!

— Семейку разбойников притащили? Ох, опять эти тангейские шакалы вас одурачили! Вот обворуют они нас, вспомните мои слова, граф!

— Открывай, а не то тангейские шакалы разорвут тебя на похлебку!!! — рявкнул я, не сдержавшись. — Девушка ранена и вся промокла, ослеп ты, что ли!?… И комнату нам с двумя разными кроватями.

— Рыцарь, тише. Он человек старых правил, воспринимает все буквально, — предостерегающе прошептал Лорен.

— Рыцарь!? Да что же это на свете делается, раз рыцари-людоеды пошли!? — возмущался старик, поспешно отпирая ворота.

Как это ни удивительно, с таким милым и услужливым дворецким комнату нам предоставили уже через пять минут. Видимо, старичок на самом деле испугался меня.

— Располагайтесь, скоро придет доктор, — сказал Лорен и покинул нашу с Бэйр комнату, оставив на письменном столе горящий подсвечник, который стал единственным освящением.

Комната, в которую нас поселили, была весьма неплоха… даже более, чем неплоха, надо отметить! В такой роскоши мне жить еще не приходилось.

Кровать из красного дерева в углу, напротив — такая же, но пошире, в стене напротив камин из крупного темного камня, на полу вместо ковра старая медвежья шкура, стены в гобеленах, огромное зеркало у резного шкафа из красного дерева, неподалеку от которого украшенная синими шторками ширма… куча прочих дорогих и радующих глаз, но ненужных по сути безделушек.

Комната была небольшой, но очень уютной. На стене напротив кровати даже имелось окно, а под ним мягкая кушетка. Помимо шкафа был сервант с красивыми резными деталями.

Как и во всех приличных жилых комнатах, здесь был небольшой чулан, где стояла огромная бадья и столик с тазом и кувшином. Здесь, правда, вместо грубо сколоченной бадьи была целая ванна с позолоченными ножками, роскошь, о которой я до сих пор только слышал, а вместо железного таза и глиняного кувшина дорогая раковина и целая расписанная ваза!