— Бэйр, милая, пойдем, я дам тебе лекарство, и все будет хорошо!
Сюсюкая, рыцарь вывел меня из бани за плечи, виновато оглядываясь на хозяев.
Мы пошли в избу к молодой паре, которая нас приютила. По дороге шаг рыцаря становился все тяжелее, а лицо — мрачнее. Мне было ясно, что когда мы дойдем, ничего хорошего со мной не произойдет.
Когда мы оказались на заднем дворе избы и Дейкстр открыл рот для речи, непроизвольно зажмуриваюсь от страха.
— Итак, ты сейчас мне все расскажешь, а потом я тебя повешу, — неожиданно спокойно сказал он, усевшись на бревно для колки.
Стою, в удивлении продолжая сжимать в руке крошечный черепок.
— Ну, Бэйр? Я слушаю твои оправдания. Рассказывай с самого начала, с тех пор, как ты вышла с чертового порога этого дома!.. — рыцарь сорвался на крик, но быстро успокоил свой голос. — Я слушаю тебя.
Собравшись с духом, рассказываю ему все до последней детали, вплоть до дощечек с женщинами в подвале старика.
— Аааахх… — тяжело вздохнул Дейкстр, когда рассказ был закончен. — Значит, теперь ты еще и с нечистью говоришь?
— Выходит, так… — развожу руками.
— Отлично… не смей говорить с ней при всех, понятно?
— Хорошо, — киваю. Господи. Неужели все обойдется без наказания?…
— Но не думай, что тебе сойдет это с рук, ведьма! — поднявшись, рыцарь пригрозил мне, как будто услышав мои мысли. — Если из-за тебя нас теперь запомнят в этой деревне, и вместо туманного «какие-то охотники за нечистью» жители скажут «мужик, возящийся с проклятой черномазой ведьмой, убивающей даже невинных домовых», ты знаешь кто нас найдет и что сделает!.. Ты, видимо, совсем не соображаешь, что происходит! Но в этом есть и моя вина… С этого момента чтобы не выходила из этой избы, ясно тебе!?
— Мне всю неделю здесь сидеть!?
— А что тебе в деревне делать!? Будешь помогать хозяйке, учиться готовить и стирать, и хватит с тебя! А узнаю, что ленишься или опять дуришь, пугаешь людей, не посмотрю, что девица, сдеру портки и выдеру тебя как следует!.. Ремнем!
Он так страшно кричал, что последняя оговорка могла показаться какой угодно, но только не забавной.
После этих слов рыцаря грубо взял меня за плечо и отвел в избу, где толкнул в чулан и запер. Потом из кухни послышался его разговор с хозяйкой: он велел ей никуда меня не выпускать и завалить работой, какая найдется.
Пока можно было посидеть в одиночества, решаю заняться черепом.
Нужно было обвязать его кожаным шнурком, одним из тех, которые вместе с ремешками и маленькими мешочками продавались с походной сумкой. Продев шнурок через глазницы, завязываю на нем мешочек, как чехол. Всю конструкцию устраиваю у себя на поясе рядом с кинжалом.
Вскоре хозяйка позвала меня чистить картошку, потом послала собирать куриные яйца, потом мыть пол, а потом, поняв, что руки у меня для нормальной работы не приспособлены, дала мне прясть… Наверное, в последствие она ни раз пожалела о своем решении, но, чую, рыцарь велел ей занять меня чем угодно, пусть даже во вред хозяйству — уж не знаю, чем он ее таким припугнул, что она дала мне переводить целый моток пряжи.
Хозяйку, кстати, звали Мишей. Девице было всего шестнадцать, и замуж она вышла совсем недавно, и месяца не прошло, как выяснилось. Мужа она не сама выбирала, но не жаловалась: не бьет, в бабьи дела не лезет со своей указкой, и хорошо.
Первые часы Миша молчала, хотя и кидала на меня любопытные взгляды: не каждый ведь день видишь живую ведьму за пряжей. Позже она, не сумев справиться со своим любопытством, попыталась заговорить со мной, расспросить про Дейка и про наши с ним отношения, про путешествия и вообще. Подумав, что рыцарь уже наверняка обо всем этом навешал лапши на уши каждому попавшемуся, а какого сорта была его лапша, мне неизвестно, решаю своей лапши не добавлять. Нескольких грозных взглядов в сторону хозяйки заставили ее оставить меня в покое.
Так день прошел часов до семи вечера, а потом к нам вдруг пожаловал гость. В дверь постучал Али ибн Дамьяр и, хотя Миша была не слишком-то рада присутствию в избе постороннего мужчины, остался у нас.
Узнав, что я под домашним арестом, сказочник решил развеять мою скучную работу историей своей жизни, а за одно и историей одной из войн.
Мне уже действительно выть хотелось со скуки, потому его предложение было охотно принято.
5. Тайна в подвале
Как оказалось, Али начал свою карьеру очень необычным образом. Началось все с того, что его забрали из родного города в ополчение, когда ему было пятнадцать. У Тангейя тогда были какие-то трения с Охмарагой. Кажется, убили посла сенари прямо на приеме, а государство с жесткими нравами в железных оковах традиций такого оскорбления, конечно, стерпеть не смогло. Корабли сенари высадили армию на берегах, и она начала один за другим захватывать ближайшие города, причем почти не чувствуя отчаянного сопротивления народов. Во главе армии была сама царица, победившая в Войне Богов какого-то безумного божка-узупатора. Узнав о том, что такая персона идет на них со своей армией, большинство городов сдавалось без боя. Но один город все-таки сопротивлялся целых три дня, это и был город, где сидел наш новобранец. Какое-то время город спасало то, что к нему на помощь успели прибыть маги Красного Ордена, они дали хоть какой-то отпор армии живых стихий, где каждый воин с рождения способен творить заклинания природы на уровне архимага, а после обучения так и вовсе становится смертоносной машиной. Ну так и что было десять тысяч таких сенари против двадцати магов Красного ордена? Конечно, маги этого ордена превосходят любых других в мире, они используют не стихийные заклинания, а какие-то свои, другие, которые, в общем-то, и силы сенари покрывают. Но, несмотря на это, сенари просто задавили их числом, да еще и половина ополчения города померла от внезапно начавшихся болезней — начавшихся не без помощи царицы, которая от рождения была не сенари, а какой-то темной колдуньей, на которой потом просто женился царевич сенари, причем женился по искренней безумной любви (на этих бесподобных сенари, как оказалась, не действует никакая магия, кроме лечебной, так что возможность приворота сама собой отпадала). В итоге город, конечно, пал к ногам новой государыни, надеясь на ее милость. Но эти три дня сопротивления так оскорбили царицу и ее воинов, что те, даже не грабя, сравняли дома с землей, а жителей, даже детей, половиной отправили на Охмарагу в качестве рабов, а другую половину оставили себе в армии, в услужение. После осады города с магами, войско Охмараги под руководительством царицы без всякого сопротивления дошло аж до столицы, где император уже умолял королевну о мирном договоре. На обычный мирный договор Охмарага не согласилась и поставила Тангей перед выбором: или страну сжигают и разрушают государство, тогда следующие десятилетия земля превращается в полные владения сенари, или же Тангей становится полностью зависимой страной, платит ей дань и каждый новый человеческие лорденыши, дворянчики и прочие должны выпрашивать у самого царя Охмараги специальную грамоту на владение землей или городом и получение с него дохода, а маги Красного ордена, если хотят жить, будут работать так, как скажет Охмарага, при этом количество магов должно поредеть: на каждом из десяти курсов может быть максимум двадцать учеников, и всего не больше тридцати преподавателей. Остальных казнить. Император Тангейя от безвыходности вынужден был согласиться, и Тангей стал вассальной страной Охмараги, платит ей дань и молит грамотки и по сей дань, аки русские князья у Золотой Орды. Только тут Орда распадаться на ханства не собиралась.
Ну так как это все связалось с Али. Он попал в рабство, как и все, но его, как молодого, сильного и красивого не стали сразу отправлять на острова, а взяли в армию, прислуживать воинам. Сначала он был рабом на побегушках, над ним всячески измывались и заставляли делать отвратительные вещи… сенари никогда не слыли излишней жестокостью к людям, низшей расе, но с теми, кто осмелился сопротивляться, разговор у них был другого рода. Но Али, подавив всякую гордость, справился, выжил и даже сохранил в себе здравый рассудок, несмотря на ужасное существование. Как услышав его молитвы, боги послали ему избавление: однажды его заметил юный царевич, которому тогда было шестнадцать. Мать-царица взяла его на войну, дабы он мог испробовать свои знания на практике и просто посмотреть немного на мир за пределами родного острова. Царевич, в отличие от царицы, не закрывал глаза на развлечения солдат и, с молчаливого согласия матери, самолично наказывал тех, кто переходил определенные грани. Когда молодой мститель справедливости настиг хозяев Али, от них ничего не осталось, кроме горстки пепла, а самого сказочника, тогда еще молоденького парнишку, наследник взял себе в личное услужение. Когда пришла пора возвращаться на родную Охмарагу, царевич даровал свободу всем своим личным рабам, то же самое сделала и его мать. Когда речь зашла о свободе, Али не долго думал, что выбрать: у него не было дома, ему некуда было идти, потому он решил отправиться на Охмарагу вместе с царевичем, ведь они были ровесниками и за время похода стали лучшими друзьями.