— Я слышал за стеной, как Лорен сказал, что она просила тебя не ехать за ней. Вдруг правда не стоит за ней ехать? Если она так сказала, значит она помнила о тебе и о клятве, когда уезжала.
— Думаешь?
— Да, думаю.
— Но… но без меня она все равно загнется. Она же беспомощна, как щенок!…
— Может и так. Но если она уехала, то готова была к тому, что теперь будет одна, — грустно вздохнул Леопольд и уселся на перила, принявшись болтать ногами. — Жалко… Я надеялся, что она заберет меня отсюда. Я к ней так привязался…
— Гррр… Никогда не привязывайся к женщинам, друг мой, — объясняю, расстегивая седло и снимая с Лешего узду. — Они все как одна эгоистичные стервы, которые поиграют с тобой и бросят. Следи за этими бестиями внимательно, а не то будешь как я, унижаться, преданным щенком бегать по их следам, пытаясь понять, куда уехала и почему бросила. Что Марта, что Бэйр… обе предательницы. Но первая не виновата, а вторая как нарочно, чтобы добить. Я ради нее столько раз рисковал жизнью, а она так легко меня бросила. Для нее совершенно ничего не значат элементарные понятия дружбы и привязанности… Хотя чего еще я ожидал от ведьмы? Будет мне уроком.
3. «Лошадиная косынка»
«Бэйр, Ведьма с Великих Равнин».
Погода сегодня выдалась жаркая. На улице не было ни следа вчерашней грозы, даже лужи куда-то исчезли к полудню. По лазурному небу неспешно ползли редкие белые клочья облаков, теплый летний ветер слегка шевелил кроны небольших деревьев, ограждающих золотистые поля от дороги, по которой ехали мы с инквизитором.
После аномально дождливой погоды в поместье Сеймуров солнце и пение птиц казалось чем-то сказочно прекрасным. За месяц я успела отвыкнуть от тепла и теперь вовсю наслаждалась погодой.
Сняв жаркий плащ и оставшись в одной рубашке, да жилетке, я с радостью носилась по дороге, то пуская Черта быстрее, то возвращаясь к Арланду, который неспешно ехал на своей кобыле, не меняя скорости.
Так хотелось быстро умчаться, навстречу полям и лесам, почувствовать, как ветер бьет в лицо и свистит в ушах, задувается под одежду, чтобы от скорости все окружающие меня краски смазались в одну пеструю полосу!…
— Бэйр, угомонись, — с улыбкой попросил инквизитор. — Что ты туда-сюда коня гоняешь?
— Поехали быстрее!
— Нет, жара такая… Я просто не способен сейчас на быстрые движения.
— Сними свой плащ и… не знаю, как это у вас инквизиторов называется?… Ты одет так, как будто в ледники собрался, конечно тебе жарко!
— Я не могу, — фыркнул Арланд, подъезжая поближе ко мне.
— Дело твое. Но поехать быстрее все равно можно! С ветерком, так сказать!
— Бэйр, стой! — крикнул инквизитор, все же пуская свою кобылу быстрее, чтобы догнать меня.
Теперь я могла не оборачиваться, ругань позади меня подсказывала, что инквизитор не отстанет, какую бы скорость я не взяла.
Злорадно смеясь, подгоняю Черта, чтобы скакал еще быстрее. Сам конь не то что не против, с готовностью несется вперед со всей возможной скоростью, оставляя инквизитора с кобылицей далеко позади.
— Стой ты, ведьма! — в недоумении кричал Арланд, пытаясь меня догнать.
Где-то пятнадцать минут мы мчались во весь опор по пустой дороге, я впереди, наслаждаясь свежестью ветерка, дующего в лицо, а Арланд сзади, глотая золотистую дорожную пыль, вздымающуюся под копытами Черта.
Когда дорога резко пошла вниз и Черт немного замедлился, чтобы не упасть, Арланду удалось поравняться с нами, теперь мы ехали вровень.
Безумные скачки продолжались недолго, лошади достаточно быстро устали, пришлось замедлиться. Но за это короткое время мы преодолели значительную часть пути, теперь можно было ехать медленнее и не слишком бояться того, что до темноты не доедем до ближайшего постоялого двора.
— Бэйр, мы не успеем добраться до постоялого двора, — не слишком расстроено заметил Арланд, когда оранжевый диск солнца коснулся горизонта.
— Брось, еще не полночь, — отмахиваюсь. — Успеем.
— Мммм… нет, я думаю, что все-таки не успеем.
— Ну и что? Приличный постоялый двор работает круглосуточно, а на неприличный мы даже не посмотрим. Беспокоится, думаю, не о чем. Так что поехали, к одиннадцати точно доберемся.
— Ладно, скажу иначе. Давай заночуем на улице? — предложил инквизитор, немного подождав.
— Нет!
— Почему? — удивился он. — Чудесная погода! Зачем париться в душных комнатах, когда можно на улице, у костерка и под звездами? Романтика!
— Инквизитор-романтик? Теперь мне действительно страшно, — хмыкаю.
— Так ты согласна?
— Нет, еще чего! Ночевать с тобой одной в темном лесу, без свидетелей и защиты в лице народа? Ты меня прирежешь, как только я усну…
— Не говори чепухи, зачем мне тебя убивать?
— Как так? Я же ведьма-грешница, от которой непременно надо избавить этот мир!
— Бэйр, я, кажется, ясно дал тебе понять, что если я и нападу на тебя снова, то только если вздумаешь болтать кому-нибудь о моей тайне, — он смотрел на меня с укоризной, как на школьницу, которая не выучила положенный урок. Так, как будто мы говорили не о жизни и смерти, а о геометрии, например. — Конечно, доверять мне после вчерашнего нельзя… но ведь я давно бы сделал с тобой что-нибудь, если бы хотел, верно? А я не хочу. Тебе не нужно бояться меня, более того, сейчас ты последний человек в мире, которому я причинил бы вред. Так что давай остановимся, найдем какую-нибудь полянку и устроим лагерь?
— Меня настораживает твоя настойчивость, — замечаю. Вот как он теперь заговорил? Теперь он, значит, не хочет меня убивать? Что же такое творится в его сбрендившей голове, раз он в один день может кинуться с мечом, а на другой вот так вот запросто говорить о ночевках в лесу!? — Потому нет.
— А если я скажу «пожалуйста»?
— А ты умеешь? — удивленно поворачиваюсь к инквизитору. — Я думала, у тебя вместо «пожалуйста» уже машинально выскакивает вежливое «а не то закую в серебро».
— Бэйр, пожалуйста, поверь мне, что я не хочу и не хотел тебя вредить, — он догнал меня и поехал рядом. — Я безумно испугался, когда ты уехала из поместья сразу после того, как увидела, как на меня действует святая вода! Я подумал, что ты заподозрила, будто я собираюсь сдать тебя на суд закона, и решила избавиться от меня прежде, чем я успею кому-то что-то рассказать о твоем местонахождении… — он осекся. — Буду честен с тобой, я до сих пор не уверен, что это не так, но сейчас, по крайней мере, я слежу за тобой, и мне спокойнее.
— Если я скажу тебе, что мне меньше всего надо о тебе что-то кому-то рассказывать, ты мне поверишь? — спрашиваю у него, внимательно следя за реакцией.
— Как я вообще могу верить кому-то, Бэйр?
— Ты понимаешь, что это замкнутый круг? Лечи меня, но я не скажу от чего! Не бойся меня, но я, хотя и не хочу, могу тебя убить, потому что не верю тебе! Арланд, ты больной на голову человек, ясно тебе?
— Но иначе я не могу с тобой! — возразил он в отчаянии. — Ты ведьма, разыскиваемая по всему миру, а ведешь себя, как девочка, которая только вчера родилась, не умеешь и не знаешь элементарных вещей даже в магии! Как тебе верить, когда тебя разыскивает вся страна, а ты упорно притворяешься полностью безобидной… Хотя даже когда ты вот так недоуменно хлопаешь своими черными глазками, по тебе видно, что у тебя те еще демоны в голове! Как тебе можно доверять, когда ты так умело и постоянно притворяешься? Да так же, как и ты можешь верить мне, когда я ничего не могу сказать. Вывод тут один: мы не можем доверять друг другу уже хотя бы потому, что мы инквизитор и ведьма! Потому давай просто заночуем в лесу и пообещаем, что не тронем друг друга!
— Ты абсолютно прав, — со всем, что он сказал, нельзя было не согласиться. Правда, до этого мне и в голову не приходило, что он может меня бояться и считать, будто на самом деле я только притворяюсь неумехой, а на самом деле любому инквизитору могу дать хлебнуть его собственной крови. Что ж, в этом его лучше не разубеждать. — Ладно, давай ночевать на улице. Погода действительно чудесная, — соглашаюсь, вспомнив, что вылила всю его святую воду и высыпала порошок, то есть, убить меня он не сможет. Поставлю магическую защиту, которую он без своих порошков снять не сможет, и если что, то сразу проснусь… Хотя одна загвоздка все же есть: у Арланда остались те порошки-зелья, которые он всегда носит на себе… и еще пара безделушек: меч, кинжал и набор разнокалиберных крестов. Но ничего, я его и от этого груза постараюсь избавить.