— Бэйр?… — рыцарь остановил меня за плечо, развернул к себе. — Ты в порядке? Меня подкараулили в подвале, я едва вырвался!.. Бэйр, ты меня слышишь? С тобой все в порядке? Куда ты смотришь?

Дейкстр что-то говорил, но сложно было понять, что именно. Рыцарь начал расплываться, его слова теряли всякий смысл.

— Они избили тебя!.. Не вздумай только терять сознание сейчас!..

6. Бред и вещие сны

Сон стремительно сходил с меня, но я цеплялась за него до последнего.

Спасительное забытье было моим обезболивающим, начало уходить оно, и боль проявлялась жгучими вспышками… везде. Все тело жгло и саднило, но даже не это было самым мучительным. Где-то внутри меня, где раньше было приятно, живо, теперь царила пустота, она давила на меня, мучила болью гораздо сильнее, чем раны.

Чтобы прекратит мучения, всеми силами пытаюсь уснуть. Мне это удалось, сознание отключилось как по приказу.

Второе пробуждение было другим, боль немного утихла и думать стало легче.

Первым делом я попыталась открыть глаза, хотя даже это простое действие оказалось не таким-то простым. Когда зрение подчинилось, мир оказался одним размытым цветным пятном.

Меня затрясло, стало холодно.

— Наконец-то очнулась, — голос рыцаря. Желто-красные пятна стали темнее и ближе, видимо, это он пододвинулся ко мне. — Ты, Бэйр, чокнутая ведьма. Это даже не оскорбление, это название! Ты свихнувшееся от силы животное!

Голос и слова Дейкстера придали мне сил, очень захотелось ему ответить и узнать, что произошло.

— Мне итак паршиво, не вопи… Где мы? Я ничего не вижу…

— Паршиво ей… паршиво мне было, когда я тебя на горбу тащил через лес, одной рукой держа огромный мешок с золотом, а другой вел лошадей! Глаза открой, сразу все увидишь.

— Они открыты.

— Ну да…

Неожиданно чувствую на лице грубые пальцы, они бесцеремонно растянули мне веки. В глаза брызнул свет, стало больно… но мир тут же стал прежним. Глаза действительно были закрыты, видимо, сначала мне открылась обратная сторона мира, где существуют пятна аур и заклинаний.

— Мне больно, убери руки, — ворчу, пытаясь подняться. Силы прибывали.

— И это все? Убери руки? Ты неблагодарная свинья! Я тебя день выхаживал, плащом своим укутывал, даже специально искал нужные травы тебе для отвара, чтобы снять действия порошка, которым тебя осыпали! И что я получаю взамен!? Убери руки! — ворчал рыцарь, раздраженно взмахивая одной рукой, а другой мешая что-то в котелке, подвешенным на конструкции из веток над костерком.

Я осмотрелась вокруг. Мы находились посреди какого-то поля, на островке из примятых колосьев. Видимо, рыцарь специально расчистил место. Среди высокой травы нас невозможно было увидеть.

Я действительно лежу в коконе из двух свернутых теплых плащей, но даже не смотря на это, мне все равно холодно и трясет.

— Нет бы поблагодарить, ведьма… — снова начал Дейк.

— Благодарю, — хмыкаю. — В последнее время меня слишком часто называют ведьмой… уже начинаю верить, что я она и есть.

— Есть и еще какая! Ты помнишь, что натворила?

— Я ничего не творила. Я защищалась. Они хотели меня убить. А тот мальчишка… он просто жестокий ублюдок. Хотя я плохо понимаю, что сделала с ним… я ведь… не могла? Не могла такого сделать?…

На самом деле я даже слишком хорошо помнила, что сделала с ним. Но мне было легче оправдать свой поступок, чем согласиться с тем, что он был неправильным — согласиться, значит, начать раскаиваться перед своим спутником. Но нет, каяться я не стану. Пусть лучше рыцарь думает, что я ничего не помню.

— Смотрю, ты не слишком расстроена, что ты убила человека, — заметил рыцарь, продолжая помешивать что-то в котле.

— Невозможно убить человека, если в нем нет человека. Он… он просто стал тем, кем должен быть. Зверем, — сдаюсь. — Разве ты бы не сделал то же самое на моем месте, если бы мог?

— Мне все равно, что там с ним, но не все равно, что с тобой, — ответил рыцарь, отмахнувшись от моих оправданий. — Ты слишком быстро меняешься. Я верю, теперь уже верю, что ты была кем-то другим, кем-то точно не из этого мира — таких сердобольных тут не найдешь, особенно в пещерах с драконами. Но тогда у костра с тобой что-то случилось. Меня это волнует, потому что если ты станешь второй Бэйр, которая была сумасшедшей, свихнувшейся от своей силы колдуньей, мне придется тебя убить.

— Я не свихнусь, не переживай: сейчас я в порядке, — спокойно отвечаю ему. — Они хотели меня убить ни за что, какое право они имели? Почему я должна была оставлять это так? Надо было просто уйти!?

— Потому что надо быть осторожнее с чужими жизнями, и не важно, чьими, — напомнил мне рыцарь.

— Это ты мне говоришь после того, как поработал наемным убийцей? — хмыкаю. Нашелся учитель…

— Да. Я поработал, и теперь жалею. Но ты — другой случай.

— К черту… — укутываюсь в плащи, озноб не отступал. Вновь наваливалась слабость, захотелось спать. — Одним оборотнем больше, одним меньше… он получил по заслугам, и они — то же.

— …Он пролил кровь ведьмы. Не потому что он жесток и заслуживал кары, а потому что пролил твою кровь, Бэйр — вот почему ты прокляла его, — объяснил мне рыцарь, кинув соломы в костерок. — Моя мать много рассказывала мне про вас, магичек, которые никогда не обучались искусству, но владели им с рождения. Ведьм с Равнин не зря боятся в народе, в них столько ж загадок, сколько силы. Одна из них проста. Проливший кровь ведьмы должен быть проклят — или убит. У тебя отрезали всю магию этим порошком, но ты даже не пользовалась ей для проклятия, тебе достаточно было силы твоей души, чтобы обратить человека в оборотня. Ни один архимаг никакими силами не сможет этого сделать, а ты даже не использовала магию. К чему я это все говорю тебе. Ты уверена, что ты раньше не была потомственной? Просто получив тело, никто не может проклинать, словно рожденная ведьма.

— Я понятия не имею, кем я была… Но вряд ли бы потомственная ведьма стала писать книги, да? — спрашиваю, хотя вряд ли смогла бы выслушать ответ, от слабости глаза начали закрываться.

— Пей!

Стоило глазам закрыться, как рыцарь достаточно грубо сунул мне в рот деревянную миску с отвратительно пахнущим варевом.

— Я не хочу пить, я хочу спать… — возмущаюсь, но тут же захлебываюсь хлынувшим в рот отваром.

— Молчи и пей, если хочешь поправиться. На тебя этот порошок действует еще хуже, чем на обычных магов, ведьма.

Мне ничего не оставалось, как выпить все до капли, превозмогая слабость. Когда рыцарь аккуратно вернул меня обратно в лежачее положение, я вдруг вспомнила, что надо его поблагодарить за заботу.

— Спасибо… — следующие слова потонули в зевке. — Странно, что ты умеешь заботиться…

— Навыки детства. Мать часто перебарщивала с магией и ее сажали в тюрьмы, осыпая этими порошками почти до смерти. Когда она выбиралась через пару дней, я ее лечил по ее же указаниям.

— Нет, странно не то, откуда ты все это знаешь, а что вообще на это способен. Кто я тебе? Проблема…

— Спи, а не болтай.

Предыдущее пробуждение было странным… Да, удивительно, как я могла так хорошо себя чувствовать раньше. Когда я проснулась в следующий раз, у меня ломило все тело, во рту царила обжигающая сухость, а изнутри шел жар… болезнь как будто решила спалить меня изнутри.

Сил было слишком мало даже для того, чтобы открыть глаза. Можно было только немного постонать.

— Проснулась? Как ты?

— Ужж…жассно… — отвечаю тихим шепотом. При попытке говорить горло сдавило судорогой и болью, как от скарлатины.

— Все гораздо хуже, чем я предполагал. Порошок не просто попал тебе на кожу, он проник в кровь. Коснувшись кожи, он отрезает магию на некоторое время, на какое — зависит от силы мага и от способности его организма бороться с действием порошка. Но когда эта дрянь попадает в кровь, магия может уйти навсегда. Ты, видимо, случай отдельный, твой организм борется с действием порошка, как с болезнью. Тебе надо немного потерпеть и все пройдет… Хотя, не буду скрывать, есть два самых страшных исхода: ты навсегда лишишься магии, что мало вероятно; и ты умрешь, что вероятно куда больше, потому что маги живут только из-за дефекта своей ауры. Без него они бы умирали при рождении.