Только к рассвету я отстала от Маггорта и уложила его спать в сумку. Инквизитор все еще дрых, а я чувствовала легкую усталость после часов напряженной мозговой деятельности. Устроившись поудобнее в кресле, я прикорнула на часик, а когда проснулась, было уже совсем светло.

Желудок напомнил мне о том, что я последний раз ела вчера утром и я решила спуститься вниз и попросить себе чего-нибудь съедобного.

На кухне меня приняли не очень-то ласково. Судя по лицам, все видели, в каком состоянии я вчера заявилась в гостиницу и сейчас недоумевали, почему я здорова и улыбаюсь, хотя и имею очаровательный фингал под правым глазом.

— Можно ли позавтракать? — поинтересовалась я у пробегающей мимо служанки.

— Садись в зале, сейчас принесу, — кивнула та и побежала дальше по своим делам.

Я вернулась в комнату, достала из своей сумки трубку и мешочек табака, и отправилась обратно в обеденный зал. Пока Арланд не забрал свое имущество, я имею право немного покурить после завтрака.

Просидев в обеденном зале примерно час, ковыряясь ложкой в неаппетитной серой массе, которую служанки называли кашей, я решила, что лучше потом, когда Арланд проснется, пойду на базар и куплю себе какую-нибудь плюшку, чем буду есть гадость, которой меня тут пытаются накормить.

Когда вернулась в комнату, инквизитор уже был на грани того, чтобы проснуться. Он лежал на кровати с приоткрытыми глазами и бездумно пялился в пустоту, пока еще плохо понимая, где находится.

— Ты как? — участливо спросила я, садясь на кресло и закуривая трубку.

— Плохо… — ответил он слабым скрипящим голосом. — Скажи, когда я вчера успел напиться?…

— Не знаю. Наверное, пока я лежала в отключке, — пожимаю плечами. Только сейчас, когда я надолго вышла из комнаты и дохнула нормального воздуха, я заметила, что в нашей коморке действительно пахнет перегаром…. вот и объяснение ужасному виду инквизитора. — Ты что, правда пил? Зачем, интересно знать? Сам же говорил, что не пьянеешь!

— Не пьянею, — горько вздохнул Арланд и отвернулся от меня к стенке. — Но успокаиваюсь хотя бы… правда «не пьянею», это не значит «не испытываю похмелья после попойки»…

— И зачем ты вчера напился, солнце мое лучезарное?

— Понятия не имею… затем же, зачем обычно напиваюсь… Слушай, чем болтать, принеси мне чего-нибудь такого… кислого… рассола или холодного капустного супа… лучше супа! Только без мяса… Я скоро приду в себя и мы пойдем продолжать расследование…

— Подожди, «зачем обычно напиваешься»? Так ты сказал? Ты, что, помимо прочего еще и неравнодушен к выпивке!?

— Ты многого обо мне не знаешь, Бэйр, хотя тебе известно самое главное… Так ты несешь мне суп или нет?

— Подожди, сейчас сбегаю на кухню, посмотрю.

На кухне, к величайшему счастью инквизитора, действительно нашелся капустный суп, и не какой-нибудь, а вчерашний, то есть прямиком из холодненького погреба.

Упросив служанок отнести тарелку в комнату, я пошла отпаивать похмельного товарища.

— Ооо!… Ооо-ооо!… - блаженно застонал инквизитор, увидев в моих руках тарелку. — Мечта!… Давай его сюда скорее!…

Сев на кровати, Арланд принялся с наслаждением хлебать зеленую жижу, безбожно при этом чавкая.

Выпив все и слизав с бортиков тарелки мокрые капустные листья, Арланд вручил мне тарелку и собрался было утереть губы рукавом рубашки.

— Так, а ну стой! — возмутилась я, перехватывая руку. — Еще раз увижу, что ты утираешь свои слюни одеждой, получишь такой подзатыльник, что имя свое забудешь!

— Ты чего? — удивленно глянул на меня Арланд, а потом посмотрел на рукав белоснежной рубашки, в которую я его ночью одела, и нахмурился. — Гхм. Мне кажется, или я ложился спать в другой?

— Нет, не кажется, мистер свин, — фыркнула я. — Поскольку я весь день вчера проспала, то ночью мне было нечем заняться и я решила прибраться. Как видишь, комната идеально чистая, а по полу даже можно ходить босиком, не боясь наступить на какого-нибудь опарыша.

— Ты что… ты постирала мою одежду? — недоуменно воскликнул Арланд, осматривая рубашку на себе.

— Ну да, как видишь. И можно сказать мне за это спасибо, а не смотреть, как на врага народа!

— Бэйр… — сказал инквизитор, но запнулся, не зная, как продолжить. Судя по нахмуренным бровям и стиснутым губам, он явно не собирается говорить мне спасибо. — Может, это звучит неблагодарно… Но не смей трогать мои вещи! У меня есть личное пространство и ты не имеешь право его нарушать! Если так вышло, что мы живем сейчас в одной комнате, это не значит, что ты можешь совать свой ведьмовской нос в мои сумки и рыться в них! Может, ты привыкла, что тебе все дозволено, но меня избавь от своей «заботы»! Я не Дейкстр и не Леопольд, мне нянька не нужна! Я сам справлюсь со своей одеждой!

— Знаешь, я вижу, как ты сам справляешься! — складываю руки на груди и недовольно хмурюсь. — Терпеть воняющую свинью рядом с собой я не собираюсь, потому или сам стирай, или мне в таком убогом виде не показывайся!

Такого наезда инквизитор явно не ожидал, потому долго не мог подобрать слов, которые бы ясно показали мне, что я беспардонная нахалка. Наконец, Арланд вздохнул и, поняв, что он не прав, насупился.

— Да-да, все несчастья от женщин, — усмехаюсь.

— Я пробыл с тобой не больше двух дней, а уже начинаю понимать Дейкстера, — заметил инквизитор. — Ты в самом деле невыносима!

— В таком случае в следующий раз сам себе за супом бегать будешь.

— Ведьма…

Полежав еще немного в кровати и придя в себя, Арланд встал и заперся в умывальной, где попытался привести себя в порядок. Впрочем, из умывальной он вылез такой же раздражительный, зеленый и с больной головой, только вот сбрил некрасивую щетину.

— Итак, теперь можно вернуться к делам, — сказал он, ложась на уже заправленную мной кровать и закрывая глаза. — Зачем ты вчера подралась с оборотнихой? Что на тебя нашло?

— Ну… это одна из моих особенностей — меня нельзя сильно ранить и проливать много моей крови… мало крови, наверное, тоже проливать нельзя. Я от этого зверею и начинаю проклинать всех и вся, что движется и не движется. Та девица нагрубила мне, получила по башке посохом, а потом начала драку, надеясь покрасоваться перед толпой и отлупить иностранку-ведьму. Я не стала отступать, надеясь на то, что она оборотень и телом владеет гораздо лучше меня… то есть я думала, бой на равных. Может, мне удалось бы ее пару раз огреть посохом, но она ранила меня и я уже перестала владеть собой.

— И часто это с тобой случается?

— Это третий раз за этот год. В первый раз это было, когда меня пытались сжечь на костре в одной деревне. Парень полоснул меня по лицу ножом, а я его за это сделала оборотнем, но не таким, который оборачивается по желанию, а таким, который грызет людей по полнолуниям… Не смотри на меня так, ты понятия не имеешь, какие чувства вызывает толпа, когда пытается ни за что ни про что казнить тебя самым жестоким способом!…

— Бэйр… кажется, я совсем не знаю тебя, — изумленно проговорил Арланд. — Почему-то я был уверен, что ты хорошая добрая девушка, не способная причинить кому-либо боль и страдания, а вчера ты при мне, уляпанная кровью и израненная, до полусмерти избила обортниху, да так, что под конец она выла от боли на всю улицу!

— Пф. Как по мне, так я скорее добрая и хорошая, да только в тихом омуте черти водятся, как говорится. Я все-таки ведьма, а не монашка, и сама толком не знаю, сколько всего во мне сидит… Так вот, а второй раз был при тебе — когда я воскресила Дейка… или просто залечила ему раны, от которых он умирал, или вернула ему душу, как вылетевшую из ослабевшего Хранителя. Не знаю. А третий был вчера, с той оборотнихой. Теперь ты расскажи, что у тебя было в логове оборотней.

— Никто ничего не знает, никто ничего не слышал… — вздохнул он, закрывая глаза рукой. — Эти ублюдки отказались со мной работать и начали утверждать, что и вовсе ни о каком убийстве не слышали. Тимьяну здорово влетело за то, что он привел меня туда, так что больше этот колдунишка нам помогать не будет.