За столом молчали, никто ничего не говорил, только девица все поглядывала то на инквизитора, то на Демонтина, то, очень редко, в свою тарелку. Арланд не замечал того, как Раф все больше и больше волновало что-то, из-за чего она все вертелась и не могла заставить себя сидеть ровно.

Наконец, когда терпеть девушка уже не могла, она выгнулась змеей в сторону инквизитора и робко спросила.

— Ты сказал, твоя фамилия Сеймур… Ты случайно не граф?

— Да, я из графской семьи, — ответил Арланд, не успев проглотить. — А с чего в твою голову пришла мысль, будто я граф? Слышала о нашей фамилии?

— Ну… можно и так сказать, — вздохнула Раф, посмотрев на то, как инквизитор держал вилку и на кучку разбросанной вокруг тарелки еды. — А ты не знаком случайно с одной ведьмой?

— Тебе всех перечислить? — непонимающе посмотрел на нее экзорцист.

— Ну, с темненькой…

— Разве что только на практических занятиях в тюрьме Ордена, — решил пошутить инквизитор, но, судя по перекосившемуся лицу девушки, она не поняла шутки. Вообще Арланд давно заметил, что у окружающих его людей нет чувства юмора: кроме Бэйр никто не понимал, когда он шутит. — Темные маги по улицам не разгуливают, встретить их не так-то просто, — пояснил он. — А в темницах Ордена можно ознакомиться с их запахом, с их возможностями и приемами.

— Ах, да! — облегченно вздохнула она. — Я имею ввиду темноволосую ведьму. У нее еще немного необычная внешность…

— Бэйр? — догадался Арланд. — Да, я знаком с ней. А что?

— Да так. Я тоже…

— Она говорила обо мне? — неожиданно заинтересованно спросил инквизитор.

— Кажется, да, — кивнула Раф.

— Да, — печально вздохнул Истэка и оперся щекой на кулак.

— Значит, она была здесь, — задумчиво произнес юноша. — А как давно?

— А зачем тебе это знать? — насторожилась Раф.

— Я ищу ее.

— И с чего ты взял, что мы скажем тебе, куда она уехала? — в голосе девушки слышалась угроза.

На этом месте Арланд окончательно понял, что Демонтин так и не смог перенести ведьму за грань этого мира.

— Мы с ней договорились встретиться, — продолжил он. — Это должно было произойти два месяца назад, но меня задержали в Ордене и только сейчас я начал ее догонять.

— Ты про нее говорил, когда хотел узнать, где находится девушка, побывавшая здесь? — спросил Демонтин.

— Да.

— Но она не говорила о том, что вы собираетесь встретиться, — заметил ученый. — Извини, но у нас нет причин доверять тебе.

— Конечно, — понимающе вздохнул Арланд и принял прежний отстраненный вид.

Он встал из-за стола, сухо поблагодарил за еду, поставил тарелку в раковину и отправился наверх, в свою комнату.

Оказавшись наедине с собой, инквизитор вышел на балкон, посмотреть на лес и подышать свежим воздухом. Но это не принесло ему спокойствия, потому он вернулся внутрь и сел на кровать, надеясь хоть в отдыхе избавиться от возмущения и обиды, которые легли на душу тяжелым грузом.

Арланда готовили к тому, что, став инквизитором, он уже никогда не будет принят людьми так, как раньше: его будут избегать и опасаться. Говорили, что и люди изменятся в глазах Арланда — все они станут трусливыми, жалкими крысами, которые, выгораживая себя, будут подставлять по удар инквизиторской «справедливости» ближнего.

Арланд был готов к этому, но никак не к тому, что его будут открыто ненавидеть и презирать все, кому не лень.

Даже, как он надеялся, безгранично мудрый Истэка Демонтин повел себя, как испуганная старуха…

Впрочем, Демонтин ученый. О нем писали, что он гениален, что он — настоящее божество метамагии… ни слова не было об истинном уме или поражающей мудрости. Как оказалось в действительно, это был просто своенравный и упертый мужчина с плохим характером.

Инквизитор думал об этом и надеялся, что все произошедшее — дурной сон. Идя к Демонтину, он ожидал совершенно другого, чего-то захватывающего, что, наконец, откроет ему глаза на свою сущность… Но этого не было и не будет. Надежды рушились, а цель становилась все менее ясной.

Что теперь? Найти Бэйр и попытаться сделать вид, как будто ничего не было, искать вместе с ней возможность перешагнуть грань между мирами? Опять бессмысленные, бесцельные действия, опять бег в слепую, непонятно от какого врага…

Не первый раз Арланду пришло в голову, что его жизнь бессмысленна.

Сначала он пытался спрятаться от родных, скрыть свои способности. Потом скрывался от инквизиторов. И даже теперь, искалечив себя для того, чтобы затеряться среди врагов, он не может спать по ночам от мысли о монахах Церкви.

И так с раннего детства.

Он живет в постоянном страхе и содроганиях. И, кажется, Бэйр была права, он действительно стал параноиком: любой косой взгляд в его сторону заставляет Арланда леденеть от ужаса.

Ему самому неясно, как он дожил до своего возраста, не свихнувшись… Впрочем, никто не может точно подтвердить, свихнулся Арланд или пока нет: после нескольких лет в больнице он отлично притворяется нормальным.

В последнее время, после экзаменов и завершающих, самых страшных ритуалов, Арланд всерьез начал подумывать о смерти. Он не просто так сказал Бэйр об одной из причин, по которой они могут никогда больше не встретится. Он заранее, еще когда ехал в Орден знал, что может просто не вынести мук, которые сулили ему ритуалы, окончательно связывающие его с инквизицией.

Но он вытерпел, сам не зная как, и теперь все равно был на грани смерти: стоило хоть немного нарушить равновесие между демоном и инквизитором, хоть немного склонить чашу весов к чему-то одному, и он немедленно погибнет. Две сущности сожрут друг друга, не оставив ничего, опустошат и уничтожат самого Арланда. Теперь он что-то вроде ходячей бомбы, которая в любой момент может взорваться.

Такой жизни никто не захочет и не каждый вытерпит ее, но от смерти инквизитора отворачивали две важные вещи. Первое — скорее всего его смерть будет долгой и мучительной, потому что ни демона, ни инквизитора так просто не убьешь. Быстрая регенерация и невосприимчивость к любому типу магии сделают свое черное дело, и даже ножом по горлу придется провести несколько раз для того, чтобы добиться хоть какого-нибудь результата. Вторая причина — надежда. И сейчас Арланда не оставляла надежда, что когда-нибудь все будет хорошо, а сейчас ему нужно просто вытерпеть все это, пересечь черную полосу в жизни, длящуюся уже семнадцать лет — если считать от детства, которое толком не помнишь, то это целая вечность. Но хорошее оно ведь всегда в будущем, так подбадривал себя инквизитор. До счастья надо суметь добраться, дожить, ведь никак иначе его получить нельзя…

Забывшись в размышлениях, Арланд не заметил, как в комнате стемнело. Демонтин, обещавший посвятить его в какие-то тайны, никак не шел, и инквизитор решил, что раз так, то можно лечь спать.

Сняв черный костюм и надев полностью закрытую ночную одежду, включающую даже перчатки, инквизитор быстро расстелил кровать. Но прежде чем лечь спать он заметил на простыне кучку маленьких пятнышек.

Присмотревшись, он узнал пятна от табака. Сначала в его голове пролетели возмущенные ругательства на тему того, что в этом доме даже кровати перестелить никто не удосужился, но потом мелькнула другая мысль: а кто курил в этой кровати?

Арланд точно знал, что Дейкстр и Леопольд не курят, а из гостей здесь только они быть и могли… и еще Бэйр, конечно же. Входит, что эта кровать — кровать Бэйр?

Инквизитор невольно принялся искать другие следы, которые могли остаться от ведьмы. Пара длинных черных волос на подушки подтвердили то, что здесь спала именно она.

Желание идти к хозяевам дома с просьбой дать ему нормальное чистое белье исчезло. Необходимость спать там, где, возможно, всего пару дней назад ночевала Бэйр, показалась не такой возмутительной, как если бы кровать принадлежала кому-нибудь другому.

Забравшись под одеяло и положив голову на подушку, Арланд с удовольствием почувствовал знакомый запах тела ведьмы. Кроме него подушка и одеяло пропитались особой смесью ароматов… так Бэйр пахла на том балу.