Но на мой крик он никак не отреагировал, продолжил сидеть на месте. Очарованный болван…
Бой с русалкой был определенно не на равных.
Только через несколько секунд я вспомнила о том, что я ведьма, и сбила рыбу с ног одним щелчком пальцев, затем вырубила, используя усиленно раз в десять заклинание хорошего сна.
Подойдя к инквизитору, все так же сидевшего на берегу и с блаженной улыбкой пялящегося в пустоту, я без лишних разговоров скинула его в реку, благо, сидел он близко к краю берега.
Холодная водица быстренько привела Арланда в чувства. Ругаясь всеми известными и неизвестными мне словами, он выбрался из воды весь мокрый и с водорослями на голове.
— Ну как, теперь не так жарко? — ехидно усмехаюсь. — Как ты мог, Арланд? Она же нечисть, а ты инквизитор! Вам не суждено быть вместе!
— Отстань. Я в первую очередь все же мужчина, а она — серена, способная одним своим голосом одурманить меня, — проворчал он, отжимая волосы. — Я не виноват… Хорошо, что ты была рядом, иначе меня бы съели.
Мокрый плащ Арланд снимать не стал, как и все остальное. Комментировать его чрезмерную любовь к своему неизменному костюму я уже не стала.
— Ее надо связать или сделать еще что-нибудь, чтобы она не удрала, — киваю на русалку, лежащую без сознания. — Арланд? Арланд я сейчас завяжу тебе глаза!
— Но она так красива, глаз не отвести! — возразил он. — Когда еще я увижу такое тело?
— А ты подумай о том, какие у нее зубы, — приподнимаю верхнюю губу девицы. Зубы и в самом деле оказались страшными. Острые, они у нее росли, как у акулы, в несколько рядов. — Как ты думаешь, что она будет отъедать в первую очередь, хе-хе? — вытерев руку о траву, ехидно смотрю на Арланда.
— Замолчи! — поморщился он, приходя в себя после восторга. — Веревки у меня нет, но есть серебряная цепь. Сейчас обмотаем ей шею на манер поводка и дело сделано.
Обмотав русалке шею цепью, которая была спрятана у Арланда под широким ремнем на груди, где еще находился его неизменный кинжал, мы стали ждать.
Когда русалка наконец пришла в себя, мы еще несколько минут поборолись с ней, пытаясь удержать на месте, а потом я зажгла на руке огонь и приставила к ее лицу. Жар пламени для нее определенно был не то что бы неприятен — губителен. Вырываться рыбка сразу перестала, замерла и замолкла.
— Итак, а теперь поговорим, — решил инквизитор, садясь напротив русалки. — Твои сестры в последнее время общались с людьми? — начал он, с укоризной глянув на меня. Видимо, я поднесла огонь слишком близко к ее роскошной шевелюре… что ж, ладно, отодвинем.
— Одна ушла к ним насовсем. Мечтает быть человеком, — с презрением в голосе ответила русалка.
— Я даже догадываюсь, кто именно, — вздыхаю. — У нее такие черные волосы и голубые глаза, да? И называет она себя Ежевика?
— Не знаю, как она себя перед людьми называет! Предательница, — прошипела русалка куда-то в сторону. — Поймайте ее и зажарьте на костре!
— А ведь все сходится, — замечаю. — Русалки, русалочья магия…
— Ты знаешь, как снять проклятие русалки? — спросил инквизитор у пленной.
— Не скажу!
— А если заставлю? — вздохнул Арланд, вынимая из ножен кинжал с серебряным лезвием.
— Стойте! — крикнул кто-то сзади нас.
Обернувшись, я увидела Ежевику. Отлично, теперь почти полный набор. Подозреваемый, свидетель и судья… не хватает только пострадавшего.
— Ежевика, как я понимаю? — уточнил Арланд.
— Это я, — кивнула девушка. — Не мучайте ее, — указала на свою соплеменницу.
— Ты вовремя, — замечаю. — Тут как раз допрос в самом разгаре…
— Ты! — завизжала русалка и вскочила, попытавшись броситься на пришедшую, но не смогла: Арланд крепко держал поводок. — Явилась!..
— Я узнала, что вы пошли рыбачить и… поняла, на кого вы охотитесь, — призналась девушка, подходя ближе. — Не надо ее мучить, пожалуйста! Я дел натворила, я виновата, меня и пытайте, а ее отпустите!
— Отпустим, когда ты все объяснишь подробнейшим образом, — обещаю. — Начинай с самого начала. Зачем на берег полезла, нечисть бессовестная?
— Я…
— Ты садись рядом, разговор долгий получится, судя по всему, — предложил Арланд, указывая на место рядом с нами.
Ежевика кивнула и села рядом, начала рассказывать.
— Началось все с того, что я как-то раз случайно подслушала разговор рыбаков. Мне стало так любопытно, что я даже выплыла к берегу и спряталась в кустах, чтобы лучше слышать. Они говорили о… об этих… о лошадях, вот! Я о таких диковинных животных никогда раньше не слышала, и людей так близко никогда не видела. Мне всегда говорили, что им лучше не показываться, потому что они не любят нас и тут же, как увидят, убивают. Но те рыбаки показались мне достаточно безобидными, потому я решилась подплыть к ним поближе. Я ими заинтересовалась, мне стало так любопытно, что я потом только и думала, что о людях и о лошадях! Через несколько дней я не выдержала, и вылезла на берег, чтобы пойти в деревню и посмотреть, кто же такие эти люди на самом деле. Когда я туда пришла, там начался ужасный переполох! Меня тут же обмотали какими-то тряпками, стали спрашивать, кто я, откуда, как сюда попала… Вокруг меня прыгали любопытные улыбающиеся дети, разные непонятные мне животные, а люди оказались очень добрыми! Они накормили меня своей необычной едой, которая была гораздо вкуснее нашей, а потом пришел Нольг, что-то всем сказал, и повел меня в лес к той бабушке Агапе, чтобы она посмотрела, здорова ли я. У бабушки мне так понравилось, что я решила там и остаться! У людей гораздо лучше, чем у нас, интереснее… Вот уже год я живу в лесу и к реке почти не хожу…
— Да надолго ли тебя хватит!? Ты русалка, а не человек, без воды не сможешь все равно, рано или поздно вернешься к нам! Только вот никто тебя уже обратно не пустит, тебя прогонят и оставят засыхать от тоски на суше! — зло сказала закованная в цепи.
— Я знаю! — упрямо ответила Ежевика. — Потому я и ходила к матери Нольга! — она повернулась к нам. — Если человеческий мужчина полюбит меня и возьмет в жены, я тоже стану человеком. Закон такой есть у русалок…
— Да кому ты там у людей нужна? — недовольно спросила русалка. — У них и без тебя девок хватает!
— …Но Эргея меня выгнала, назвав оборванкой, — продолжила Ежевика, не обратив внимание на слова соплеменницы. — А мне так хотелось жить, как обычная человеческая женщина! С мужем, с детьми, с животными, с… этими… лошадьми. Если я еще хоть несколько месяцев пробуду русалкой, то просто засохну без реки. Мне уже становится плохо от солнца и от сухости… Я пить начала в несколько раз больше… Нольг был моей единственной надеждой. Теперь понимаете? — в отчаянии она посмотрела на нас с Арландом.
— Молодец! А ты не подумала о том, что ему, может, не хочется жениться на нечисти? — спрашиваю. — Ты вообще о нем подумала?
— Как не подумать? Я подумала… Он так часто к нам в лес ходит, все время приносит что-нибудь старушке, а мне иногда даже платки цветные из города привозит. Мы с ним часто в лес ходим, разговариваем… Ему хорошо со мной, а мне с ним. Все правильно выходит…
— Это все неважно, — прервал нас Арланд. — Если ты не снимешь проклятие с Хоги, я самолично тебя зарежу и приготовлю, как рыбу, — пообещал он Ежевике.
— Она еще и проклятие навела? Вот дура! — зашипела пойманная русалка.
— А ты сейчас расскажешь, как его можно снять, — серьезно сказал инквизитор, дергая за поводок из серебряной цепи. — А если не расскажешь… ничего хорошего не жди, — многозначительно посмотрел на свой кинжал.
— А, может, не надо? — попросила Ежевика. — Она же не виновата…
— Вот именно! — крикнула русалка, заерзав на траве.
— Мне важно спасти человека, — напомнил инквизитор, смирив обоих суровым взглядом. — Если вы обе мне не поможете, я зарежу вас одну за другой, и, уж поверьте, моя рука не дрогнет. Вы, нечисть, не должны лезть в дела людей, уже за это я, как человек, имею право убить вас! Из-за тебя, — посмотрел на Ежевику, — чуть не умер ребенок. А из-за тебя, — повернулся к русалке, — могут умереть и твоя соплеменница, и мальчик, которого она по дури обрекла на ужасную смерть, и ты сама. Так что выбирай, рыбка, или ты говоришь, и все остаются живы, или ты молчишь и отправляешься к своим водяным прабабкам!