К началу осени стал намечаться конец строительства. В совокупности, около месяца и, наверное, немного еще. И хотя было видно, что работы осталось много, но процесс идет! И он когда-нибудь завершится!

С тем князь Александр и уехал, хлопнув Дмитрия по спине. Будущего зятя он не просто боготворил, побаивался и надеялся на него, как на стену.

— Я поговорил с государем о тебе, — сказал он напоследок, — Петр Алексеевич долго громко и грязно ругался, говоря о тебе, так что у меня аж ноги ослабли, но, наругавшись всласть, в конце высказал давнюю мечту — поселиться рядом с тобой и каждый вечер философствовать о жизни под крепкий грог или густой эль. Давай, князь Дмитрий, работай, я верю в тебя!

С тем и уехал в хорошем настроении, а Дмитрий продолжал напряженно трудиться. Впереди был более суровый, хотя и очень любимый ревизор — княгиня Даша. Если с князем Александром у него сложились нормальные отношения, базирующиеся на взаимном уважении и зависимости, как мужчина к мужчине, то с Дашей было одновременно и проще и сложнее.

Даша его очень любила и была готова после свадьбы окончательно отдаться ему вся — и телом, и душой. Он был его целью жизни, без которого она уже не мыслила свою дальнейшую судьбу.

Но, отдавшись, она, как и любая женщина, требовала, чтобы ее мужчина, ее муж и покровитель, тоже принадлежал ей телом и душой. И не терпела никаких недомолвок, обмана и даже лукавства. Отдыхать вместе с ней, работать — пусть она рядом находится. И никак иначе!

Уже сейчас в ее письмах наряду с нежной любовью, амурной нежностью и неистовостью было много ревности, упреков и настоящей ненависти. Как он там живет, почему без нее?

Дмитрий чувствовал, что приехав в Санкт-Петербург, она не только окружит его любовью, но и выпьет до последней капли, сделав его жизнь одновременно адом и раем. Как же он ждет ее и боится! Была ведь милая девушка, что же такой жуткой женой стала?

Осенью между тем в городе обострилась проблема с металлами. Кругом, буквально на каждом шагу. Железо, которого довозили до Санкт-Петербурга едва пятьсот пудов в месяц, с расширением населения и, соответственно, производства стало не хватать уже с начала лета, а в начале осени наступил настоящий кризис.

Металла, особенно черного, остро не хватало всем — строителям, кузнецам, армии, судостроителям. Всем! И ближайшее время не обещало успокоения. Наоборот, приходилось ждать только обострения ситуации.

Дмитрий, оказавшись в центре всех этих событий, только посмеивался. Во-первых, у него была проблема гораздо хуже — княгиня Даша. Во-вторых, об этом невнятно говорили еще в Москве. Собственно, корни этого лежали в одном, что в проблеме соли, что в проблеме железа. Нельзя развивать хорошую жизнь города исключительно на привозном сырье и товаре при плохой транспортной инфраструктуре.

На очередном пьянке-совещании, где решали важные производственные вопросы и параллельно отмечался день рождения лучшего друга человечества пионера Вити Сидорова (личное мнение попаданца Дмитрия), опять возник вопрос железа.

На него почему-то насели со всех сторон, как будто именно он мог решить эту проблему.

— Дайте железо, или дайте хотя бы руду, — отвечал он на все горячие требования работать лучше и давать больше инструмента, — будет металл, дадим и топоры с лопатами. У меня мастеровые стоят и мастеровые матерно кроют несчастную англичанку, которая здесь совсем не при чем.

Кто говорил, что торговля все привезет с легкостью, от слитков прочного металла до полезной соли и вкусного хлеба. А? Везите скорее, я жду!

Сторонники активной торговой экспансии в Санкт-Петербург отмалчивались, но позиции не сдавали. Пока им казалось, что острая проблема только в мелочах, что, решив их, они создадут в городе изобилие товаров.

И осталось немного усилий и немного времени, а потом в Санкт-Петербурге возникнет рай, тот самый парадиз, о котором говорил их царь.

Дмитрий же никогда не говорил о вредности торговли, не протестовал против ее развития. Он только предупреждал о плохой практике садить город на иглу экспорта. Плавали уже, знаем. Об этом хорошо располагал сведениями попаданец Дмитрий и, к сожалению, еще не знали аборигены ХVIIIвека, которые, увы, никогда не шагнут за его рамки. Законы биологической жизни.

Зато взвоют их потомки в ХIХ веке, но останавливать жизнь в этом ракурсе будет уже поздно, а искать виновных смешно. Ну, попинают они могилы авторов такой жизни и что?

Впрочем, предупреждать об этом было все равно, что говорить волку об опасности употребления мяса. Не поймет. И потому, он только хмыкал и гикал, время от времени отбиваясь от самых активных противников жесткими фразами типа «сам дурак».

В конечном итоге на совещании было принято сто первое решение об увеличения привоза товаров и сырья в Санкт-Петербург, увеличении их номенклатуры и улучшении сухопутных и водных дорог.

Дмитрий в него не поверил. Царь Петр тоже. Не дурак, чтобы окружать себя розовой водицей. И без того жидкости кругом хватало.

В ходе пьянки, когда с нарастанием градуса народ все меньше интересовался топорами и вилами и все больше слушал скабрезные шутки, Петр внезапно практически насильственно вытащил Дмитрия на свежий воздух — курить. Курили в этой компании везде, как и пили, и Дмитрий своему царю сразу не поверил. У него что, других курильщиков нет?

Нет, курительные трубки они быстро раскурили, окутавшись дымом. Но потом Петр, отбиваясь от наступившего хмеля и наглых комаров, требовательно заговорил, глядя на Дмитрия в упор. Санкт-Петербургу, по его словам не хватало, минимум тысячи пудов железа месяц и постоянно. И хорошо бы, чтобы металла было просто много и его не приходилось считать и ограничивать даже себя в расходах. Судостроительство, обычное строительство, оружейное дело, само собой, кузнечное ремесло только бы расцвели. Да и люди не сбираются резать хлеб и мясо каменными топорами и костяными ножами. Им тоже подай благодатное железо. И если торговля Санкт-Петербургу не помогает, значит, надо резко увеличить выработку в самом городе. И искать железную руду относительно недалеко.

И еще бы наладить в городе или в окрестностях выплавку меди. Монетный двор должен стоять в столице. И если поставки пошлинного серебра и выработка на Алтае постоянно нарастает с увеличением торговли и добычи руды. Значит, серебреные монеты будет из чего делать, а вот с медью дело пока совсем худо. Возить медь с Урала и с Сибири — делать ее золотым.

Петр остро посмотрел на Дмитрия, с удивлением заметил отсутствие интереса у собеседника.

— Ты не заболел? — заботливо поинтересовался он, — у меня новый лекарь, — любые хвори за полдня снимает. Если не заболтает, то точно будешь здоров.

— Да нет, — пожал плечами Дмитрий. Он уже оценил новое дело, которое, по сути, предлагает ему царь. Похоже, золотое дно. Правда, сейчас ему некогда — приезжает Даша и это занимает все его внимание и силы.

Но все равно придется работать. Петр не видит никаких препятствий для себя и страшно (даже зло) удивляется, когда они не могут заниматься из-за каких-то там причин. Даша для него не вопрос. Подумаешь, красивая девка.

Дмитрий точно угадал настрой Петра

— Ты что, девки боишься? — удивился царь, — Подумаешь, приезжает. Хочешь, я сам ее встречу и познакомлю с городом? Целый день посвящу.

— Э, нет, — показно вздохнул Дмитрий, — тебе девку отдавать, все равно, что козлу капусту вручать. Там уже и не девка будет.

— Ха-ха! — громогласно захохотал Петр. За такое сравнение от близкого товарища не обиделся. Сам виноват! Но на своем он все же продолжил настаивать, — не хочешь, чтобы я встречал ее, давай буду дружком на свадьбе. И тебе в честь, и Хилковы обрадуются.

Дмитрий понял, что дальнейшее для него чревато. Что еще придумает неугомонный царь? Третьим быть на первой брачной ночи?

— Хорошо, государь, я на все согласен. И по свадьбе, и по металлу. Но по последнему у меня будут условия. И если откажешься — извини.