— Я в госпитале? — пытаюсь покрутить головой.

— Совершенно верно, — отвечает врач и внимательно смотрит на меня.

Бросаю взгляд на руки. Одна рука прикована наручниками к одной стороне кушетки, вторая к другой. Это что за фигня? Эти браслеты больше похожи на кандалы, чем привычные моему старому миру полицейские наручники. Ещё и тусклый жёлтый свет от них исходит. Видимо, заколдованные, чтобы маги всякие не смогли сбежать.

— А это зачем? — показываю взглядом на браслеты.

Тело будто колет иголочками. Ко мне понемногу возвращается чувствительность.

— Это чтобы вы, княжич, не смогли навредить себе и окружающим. Пробуждение Вашего Дара было весьма необычным и опасным. — Врач поправляет очки и смотрит в карточку пациента. Что-то усердно пишет.

— А дальше? — сморю на него, ожидая, что он продолжит говорить.

— А дальше? — повторяет за мной, — дальше Вам тут отлежаться нужно пару дней. Мы будем брать пробы и контролировать изменения в ауре. Стихия Тьмы вещь редкая и часто, опасная для самого носителя.

Ну отлично, что сказать?

Я пробую включить магическое зрение и у меня получается. Я вижу все потоки силы, вижу как на блокираторах мерцает зеленоватая вязь непонятных символов. Значит на меня не действуют эти кандалы? Или я могу внутри себя сколько угодно магичить? Интересно, а выйдет ли магия наружу?

Уж не попал ли я в такую неприятную историю, в которой из меня сделают подопытного кролика? Ну, всё же я сын князя. Не должно быть такого.

В дверь постучали.

— Войдите! — не отрываясь от своих записей, громко произнёс доктор.

Если я правильно понимаю логику событий, то сейчас мне будут задавать вопросы. Наручники на мне ведь не просто так.

— Княжич, рад, что Вы пришли в себя! — в палату заходит мужчина в форме без знаков отличия.

Я молчу. Всё, что нужно, мне скажут и так.

Видно, что не с проста он тут. За мной пришёл.

— Я следователь Особого отдела Жандармского корпуса Канцелярии Его Императорского Величества, барон Чаруев Николай Яковлевич, — он потянулся и пожал мою руку, закованную в наручники.

— Я задам Вам несколько вопросов, — начинает барон, — от ваших ответов будет зависеть, как события будут развиваться дальше. У меня здесь микрофон, — он показывает на нагрудный карман, — нас в прямом эфире слушает аналитический отдел. Если Вы будете увиливать от ответов и не пойдете навстречу следствию, то мне придётся использовать ментальную магию. А это, уж поверьте, очень неприятная вещь. Я хоть и являюсь хорошим менталистом, но мне совершенно не приносит удовольствие копаться в чужих мозгах и доставлять хорошим людям мучительные головные боли, — елейный и мягкий голос следователя лился одним сплошным потоком.

— Хорошо, спрашивайте, — я киваю ему, в знак согласия.

Я совершенно уверен, что он, прямо сейчас попытается залезть мне в разум. Это как у карточного фокусника. Тебе показывают куда смотреть и ты не видишь, что происходит на самом деле.

— Княжич, зачем вы обратились к Хаосу? — барон смотрит на меня мягко и по отечески улыбается.

— Я не обращался к Хаосу, — пожимаю плечами.

Какой вопрос, такой ответ.

— Значит, вы обратились к Инферно? Это из-за насмешек товарищей? — его голос излучает заботу и соусвствие.

Он настоящий профи. С первых минут разговора с ним, всё становится ясно. Нужно быть с ним предельно внимательным. Каждый его вопрос - это попытка вывести меня на эмоцию, заставить потерять концентрацию.

— Нет, ваша светлость, я не обращался ни к Инферно, ни к Хаосу.

— Я вам, конечно же, верю. — барон слегка улыбается, — но вы сами представьте, как это выглядело со стороны. Вы претерпевали насмешки. И простите за то, что напоминаю, но унижения тоже, — барон встал со стула и замельтешил по комнате, — мы выяснили, что с вами регулярно обходились так, как привыкла обходиться друг с другом чернь. Дети солдат не склоны к благородству мыслей и поступков. Вы были белой вороной. Так ещё и кадетский корпус принадлежит Долгоруковым, с коим ваш отец враждовал, — следователь прервался, достал из портфеля бумаги, — вот, здесь у меня отчёты аналитиков и истинная картина такова: вы, в порыве обиды, обратились к запрещённым силам и приняли Хаос либо заключили договор с кем-то из плана Инферно. Именно поэтому Вы в блокираторах магии.

Он замолчал на минуту, положил бумаги на кровать и продолжил.

— Я не собираюсь Вам вредить, княжич. Я здесь, чтобы помочь. Помочь выбраться из того ужаса, которому Вас подвергли, прежде всего, ваши родственники.

— Я не понимаю вообще, о чем Вы говорите, барон! — Я немного повышаю голос.

Пусть думает, что ему удалось зацепить меня.

— Ну как же! Вы наследник владетеля Мещеры! Вы тот, кто должен быть дома и участвовать в делах княжества. Или, как минимум, учиться в Пажеском корпусе, чтобы после выпуска и пробуждения Дара отправится учится в Высшую Академию Магии. А что мы видим в реальности?

Барон больше не вкрадчив. Он серьёзен. Его голос значительно меняется и источает раздражение.

— Что Вы видите, барон? — я специально отвечаю чуть сдавленно.

— Я вижу, что Вас, наследного принца, отправляют с самого детства в круг солдатских детей, бастардов и сирот. Я вижу, что Вас там целенаправленно пытаются унизить и загнобить. Я мог бы поверить, что это такое специальное воспитание, закалка характера, но вот остальные дети князя Мещерского учатся в самых элитных учебных учреждениях. Это ведь потому, что Вы приёмный и Вы не Мещерский, а Зубов, так?

— Допустим, но я не понимаю к чему Вы ведёте, барон, — я специально отвечаю ему шёпотом.

Он должен услышать в моем голосе, что я почти сломлен.

— А знаете чего я не вижу? — спрашивает барон и не дожидаясь ответа, отвечает на свой вопрос, — я не вижу тут толпы слуг и вассалов князя Мещерского, которые защищают своего наследника! Юристов, телохранителей, обслугу которая следила бы за Вашим состоянием. Так не бывает, княжич. Вас будто уже списали. Более того, я Вам открою небольшую тайну, превышу свои полномочия, — он достаёт ещё одну бумагу и передаёт мне.

— Что это? — удивлённо разворачиваю лист.

— Читайте, там все написано, — Барон рассерженно указывает пальцем на бумагу, — это совершенно не похоже на заботу о наследнике!

Я вчитываюсь в документ.

«Я, Защитник земель Мещеры, князь Мещерский, верный подданный короны, своей волей лишаю наследства своего сына Юрия Мещерского, урожденного Зубовым и назначаю своего сына Антона Мещерского первым наследником. Прошу канцелярию Его Императорского Величества принять заявление для утверждения».

Я не дочитываю до конца и возвращаю бумагу следователю.

Как поступить? С одной стороны я должен, наверное, быть почти раздавлен, а с другой...

— Архат, тварей слишком много и я не смогу сдерживать их слишком долго, скоро они будут просачиваться мимо меня, — в голове внезапно я слышу голос Сехмет.

Это полностью меняет всю картину ситуации. Я должен пойти и закрыть этот разлом.

— Сехмет, держись сколько сможешь, главное не нападай на людей и жди меня. Хорошо? — я представляю образ Сехмет и направляю ей свою мысль.

— Я жду тебя Архат, — слышу ответ и возвращаюсь к реалиям.

Барон, кажется, что-то заподозрил. Он внимательно на меня смотрит и я чувствую некое давление с его стороны.

Видимо, он все время пытается проникнуть в мой разум. Как же хорошо, что у меня есть Нарезатель, который защищает меня от ментальной атаки.

Я вижу, как у него бежит капля пота по виску, он прикладывает все усилия, чтобы пробиться через мою защиту.

— Я не знаю, что мне ответить Вам по поводу этой бумаги. Да и мне в принципе плевать. — я даже и не соврал ему, — я скажу Вам другое, господин следователь. Расследовать тут нечего. Я не обращался к стихии Тьмы или плану Инферно. Стихия моего дара изначально - Тьма. И самое главное, что вы должны знать - я могу закрыть разлом, из которого вот-вот хлынут твари, — говорю спокойным и уверенным тоном, — но вот это нужно снять, — демонстративно трясу наручниками.